- У нас нет больших мастерских. У нас нет больших коллекционеров. У нас нет больших гонораров за произведения. У нас всё маленькое, карликовое, как в тундре. И живем мы все, как в тундре.

Эти слова принадлежат скульптору Игорю Шелковскому, ставшему героем нового документального сериала "Художник говорит".

А еще (не без горечи) Игорь Сергеевич говорит о том, что в его работах "нет размаха и не может быть". Потому что мастерская действительно тесная и в ней не развернешься. А скульптура всегда воздействует на людей прежде всего своими масштабами и размерами. "Плюс солнце, плюс зеленая лужайка", на которой скульптура установлена, да "синее небо над головой. Вот только тогда это всё вместе и образует искусство".

Да, это правда: и карликовая тундра - она вокруг, и творческая свобода по-прежнему скована госзаказом, который никуда не девался. Правда и то, что монументальные произведения Игоря Шелковского так и не появились на площадях и в парках, хотя скульптор до сих пор продолжает создавать крупные проекты для социального пространства.

Вообще, отношения Игоря Шелковского с обществом, от которого зависит творческая жизнь любого художника, всегда были очень сложными. Родителей скульптора репрессировали, отца, главного редактора газеты «Оренбургская коммуна», расстреляли. Рос Игорь Шелковский в лагерных яслях сталинского ГУЛАГа, при Брежневе считался диссидентом, вынужден был эмигрировать во Францию, где и узнал о том, что Указом Президиума Верховного Совета СССР лишен советского гражданства.

Всё это так, конечно, и - вовсе не так! Потому что как личность, художник, мыслитель, издатель знаменитого нелегального журнала русского искусства "А-Я" Игорь Шелковский никогда в тундре, на самом деле, не обитал, хотя и родом оттуда. Его творчество, выйдя за пределы нашего сурового климата, давно уже принадлежит не только России.

И последнее, что касается "размаха работ". Да, физически его произведения (всё больше в дереве) небольшие, как и мастерская на Гоголевском бульваре в Москве. Но в них такая бездна утаенных смыслов, что разгадывать и удивляться всем им придется еще очень долгое время.

Лев КУЛАКОВ

«Я – Ольга Хан. И сейчас вы посетите мой волшебный мир.

Я – Александр Ворохоб. Скульптор. Делая скульптуры, я измеряю собственное время.

Я – Федор Воробьев. В моей жизни так сложилось, что никогда не стояло выбора, кем быть. Поэтому скульптором я родился».

Так начинается новый фильм, главными героями которого стали наши друзья и коллеги.

В начале этого года Ольга Хан, Федор Воробьев и Александр Ворохоб совершили, если так можно выразиться, мощный творческий бросок. В рамках проекта «Исследование» в конце февраля и в марте они организовали и провели сразу три выставки:

«Деформация» (Калуга);

«Круги на воде» ("Галерея XXI  века», Москва);

«Антропология» (Галерея «На Каширке», Москва).

К сожалению, на «Антропологию» зрители из-за коронавируса не успели попасть, и специально для нас ее авторы открыли и провели эту выставку в онлайн-режиме.

В новом фильме, который мы вам сейчас представляем, Ольга Хан, Федор Воробьев и Александр Ворохоб пытаются ответить на очень непростые и злободневные вопросы.

Почему скульптура перестала влиять на умы, превратившись в банальную разновидность незатейливой массовой культуры?

Что происходит с сакральной функцией скульптуры?

Почему наши города, площади, улицы просто заполонили памятниками и композициями исключительно с «государственным подтекстом»?

Как вообще скульптура осваивает и будет осваивать завтра наше социальное пространство?

Вопросов очень много, и ответы на них далеко не очевидны.

Вот почему новый фильм – это фильм-размышление, фильм-диалог.

- Мы хотим поговорить о том, что всех нас волнует в искусстве и культуре, - сказал в самом начале Федор Воробьев. – Разве не должен художник рассказывать о своих работах и о том, что он думает?

- Должен, без вариантов, - ответил Александр Ворохоб.

Previous Next

Специально для сайта ОМС скульптор Григорий Рстакян рассказал о том, как реставрировал Кремль и лепил на даче дородную бабу

Подробнее...