Вернувшись с фронта, Владимир Цигаль (1917-2013) создает свои знаменитые монументы, посвященные Великой Отечественной войне и ее участникам: мемориалы "Броня" и "Рубеж обороны", памятники Героям Советского Союза Дмитрию Карбышеву, Мусе Джалилю и Рихарду Зорге.
Скульптор постоянно возвращается к теме Войны как феномену человеческой жизни, что хорошо видно из его записных книжек, опубликованных в середине 90-х годов прошлого века.
То было время всеобщей (и лихой) переоценки ценностей, время нахрапистого (порой просто бездумного) слома устоявшихся взглядов на многие исторические события. Пораженный равнодушием к судьбе искалеченных ветеранов-победителей, даже насмешками над ними, скульптор в одной из записей задается вопросом: "Так за что же жизнь отдал солдат?" Горечь и разочарование - один из главных мотивов военного творчества "позднего" Цигаля.
Но записные книжки художника, особенно рисунки и комментарии к ним, свидетельствуют также и о другом: прежде всего - о высочайшем гуманизме Владимира Цигаля, который, сам пройдя через все ужасы войны, никогда не принимал ее бесчеловечность, жестокость и "историческую необходимость". Который до конца своей жизни верил в том, что Милосердие и Надежда спасут мир и страну.
Михаил КРЕНДЕЛЬ
Проект реализуется победителем конкурса «Общее дело» благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина
"Давно уже отгремела война. Города залечили раны, новые дома стали лучше, современнее. Люди – те, которые убиты, молчат, раненые привыкли к своему увечью, приспособились. Выросло новое поколение, и уже не одно, со своими проблемами, радостями и тревогами – все же пятьдесят лет прошло!
А для меня война не кончается. В моем сознании вновь и вновь гибнут люди – те, которые уже погибли давно, и те, кто, поднявшись во весь рост, опять идут в атаку.
Теперь уже в камне и бронзе."
Владимир ЦИГАЛЬ, 1995
СООТЕЧЕСТВЕННИКИ
Они терзают, режут, кромсают мечами друг друга. Два римлянина, два соотечественника.
Правда, это было давно, две тысячи лет тому назад, что ли?
С тех пор многое изменилось (в оружии, я имею в виду). Теперь не Мечи зазубренные, а Автоматы! Самолеты! Танки! Ракеты!
И не одного, а сразу – Сотни! Тысячи! Миллионы!.. А то и единым махом – всех!
ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ БУДЕТ
Победителей не будет. Как в Афганистане, Карабахе, Чечне. Как в Первомайске, Таджикистане и Будденовске.
МЫ ИЩЕМ КРАСОТУ
Изящные искусства являют миру войны, убийства, трагедии, и в этом мы, художники, ищем красоту.
ЛОШАДИ НЕ ВИНОВАТЫ!
Когда люди убивают друг друга – почему с ними должны гибнуть лошади? Они же не виноваты!
68 МРАМОРНЫХ БОЛВАНОВ
Рим. Стадион имени Муссолини. 68 мраморных болванов – эталоны силы, ловкости и чистоты арийской расы. На них равняясь, шли солдаты.
Вернулось на восемь миллионов меньше. Черные птицы – плохая примета. Да и мраморных болванам отбили кое-какие детали и залатали их фиговыми листками.
Чтобы не плодились больше.
ДУЧЕ ВНИЗ ГОЛОВОЙ
Вот как превратны судьбы властителей. То они стоят высоко на гранитных постаментах и красуются, надменные и неприступные, то рушатся вниз головой, привязанные за ноги с балкона, как Дуче со своей полюбовницей.
АННА ФРАНК
Удивительно, но вся огромность войны как-то уместилась между строчек дневника в ученической тетради Анны Франк.
ЯНУШ КОРЧАК
Учитель Корчак добровольно пошел на казнь вместе со своими учениками, тем самым преподав им последний урок!
БРОНЯ
Там, где броня не выдерживала, – стояли люди насмерть. И, погибнув, ушли в легенды, песни, памятники.
ДМИТРИЙ КАРБЫШЕВ
В то же время, когда в гитлеровских лагерях уничтожали Карбышева и миллионы иных граждан, а у нас губили Ахматову, Солженицына, Мейерхольда, Михоэлса, Сахарова – миллионы своих, будто соревнуясь: «Кто больше?»
РИХАРД ЗОРГЕ
Над ним нависла роковая петля «Кампетай» - японской тайной полиции. Сталин мог обменять его, вызволить. Но нет, он считал донесения Зорге дезинформацией.
МУСА ДЖАЛИЛЬ
Даже в то время, когда я лепил памятник Мусе Джалилю в большом размере, из экспозиции Музея Советской Армии были изъяты документы и его портрет. Еще не развеялся туман сомнений – ведь многие видели его сотрудничающим с предателями из «Туркестанской Армии».
Они не смогли сопоставить внешний образ жизни с его подпольной деятельностью, покрытой тайной, и, главное, с теми поэтическими откровениями, которые много лет спустя принесли ему славу Поэта.
Ибо самый достоверный путь – суметь заглянуть в душу поэта. А в душе Джалиля были стихи, и они не могли не сказать правду.
Я верю только им. Я верю стихам. И в искренность его исповеди.
МОИ ОДНОПОЛЧАНЕ
Я вновь, в какой уж раз, в Новороссийске.
Сюда приехали мои друзья-однополчане, увешанные орденами и звездами Героев. Мы целовались, плакали, не стесняясь слез, ходили по местам боев.
Кто на костылях, кто после инфаркта, у кого «давление». А кто и вовсе не приехал. Помер.
Неужели это те самые лихие матросы с пистолетами и ножами, замкнутыми за голенище, с автоматами и гранатами на поясе, с которыми мы шли в десанты?
МАТРОСАМ-ДЕСАНТНИКАМ
Дело прошлое. Крайком партии заставлял меня включить в проект Новороссийского мемориала огромный бюст Брежнева. Сейчас многие перестраиваются и врут, как могут, но я действительно категорически отбивался. И не потому, что был против Брежнева, а потому что знал, что матросы и солдаты этому не поверят!
ГОЛОВА
Голова вопит: «Солдат! Куда прешь?»
- Не знаю. Я потерял голову. Я ничего не вижу. Не слышу. Но я – герой. Я победил!
СОЛДАТ
Солдат. Как ранимо тело твое! Как беззащитно оно перед страшными деяниями разума твоего!
ПОБЕДИТЕЛЬ
Вот он – Победитель! Костыль вместо ноги. Дырки в теле заткнуты орденами и медалями. В магазин – без очереди! Вроде и жить можно. А неохота!
БЫЛ У МЕНЯ ДРУГ
Был у меня друг. Всех девок обожал. И они его.
Под горой Индюк снарядом ему оторвало обе ноги.
Ног нет. А желание еще неотвратимое.
ОТДАЙТЕ МОИ НОГИ!
Где мои ноги? Отдайте мои ноги!
- Зачем? У тебя же, Победитель, так много почестей. И собственный выезд имеется…
- Катись ты!..
ЗА ЧТО ЖЕ ОТДАНА ЖИЗНЬ?
Над памятником солдату-победителю с громким карканьем кружит воронье, как над падалью.
Слышны упреки, насмешки и тихий шепот сочувствия.
Так за что же жизнь отдал солдат?
МОЖЕТ, ЭТОТ В МЕНЯ СТРЕЛЯЛ?
Германия. Я все внимательнее и дотошнее вглядываюсь на улицах Берлина в лица своих сверстников. Особенно тех, кто идет на негнущихся ногах и с прямой спиной.
- Может, этот? Или тот в меня стрелял?
А они поглядывают на меня также подозрительно:
- Может, этот прыгнул мне на голову с десантного корабля и орал:
«Хенде хох!»?
ОНИ ГОТОВЯТСЯ К НОВЫМ БАТАЛИЯМ
Тишина… Мимо строя колонн, замерших как на параде убитых солдат, по древним каменным плитам гулко стучат… Ноги.
Это Ноги от мраморного монумента, воздвигнутого в их честь. В честь Победы-Поражения.
Мы – художники, их славим, возвеличиваем, ставим в пример другим; юным, новым.
А им-то давно на все и на всех наплевать… Они готовятся к своим баталиям.
МИЛОСЕРДИЕ
Был у нас в отряде здоровенный матрос. Его ранило аж… туда, честное слово. Доктор Алиев хотел рубить под корень, не то – гангрена.
А медсестричка отгородила в общей палате его койку. Раздевалась несмотря на мороз, обнимала его и ласкала. Кровь приливала к его… Боль страшная, он орал. Но от этого рана зарубцевалась. И они поженились.
А эти бесполые с крылышками, наверное, тоже хорошие. Но мне милосердие представляется в виде медсестрички в ватнике и плащ-палатке, и не с крылышками за спиной, а с санитарной сумкой на ремне.
(Из сборника «Владимир Цигаль. Не переставая удивляться». Москва, 1997).
ОМС благодарит Александра Владимировича Цигаля за предоставленные материалы