В доме, где росла скульптор Надежда Крандиевская (1891-1963) двери особо не закрывались. Ее отец - Василий Афанасьевич - был издателем и журналистом с очень большими связями в разных кругах, а мать - Анастасия Романовна - известной писательницей, рассказы которой читал сам Антон Павлович Чехов.
«Прогрессивная русская интеллигенция» шла к Крандиевским беспрерывно. Здесь всегда останавливался, приезжая из Нижнего, уже гремевший на всю Россию писатель Максим Горький. Часто он приводил с собой очень интересных граждан, находившихся, правда, на подозрении у полиции.
Еще один небезызвестный литератор засиживался у Крандиевских допоздна - Алексей Николаевич Толстой. Позже он женится на Наталье - сестре Надежды Крандиевской.
А вскоре в этом доме скульптору Крандиевской будет позировать молодая поэтесса, которую звали Марина Цветаева.
Поступив в 1909 году в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, Надежда Крандиевская будет учиться еще с одним легендарным поэтом - Маяковским.
Владимир Владимирович, злой на язык, никого не щадивший в разговоре, бунтарь, призывавший за ненадобностью даже «Пушкина сбросить с корабля современности», при встречах с Крандиевской был на удивление деликатен и уважителен, помалкивал: уважал, однако, бесспорный и всем очевидный талант еще совсем молоденькой «скульпторши».
Но ведь это только литературные сливки общества. Уже в 1911 году Крандиевская станет «своей» в другой артистической среде. Ее позвали на выставку «Союза русских художников», участники которой - живописцы Виктор Васнецов, Константин Коровин, Василий Суриков, Валентин Серов, Константин Юон, скульпторы Павел Трубецкой и Александр Матвеев горячо приветствуют работы Надежды Крандиевской.
Да, жить в Москве очень интересно, и какие люди рядом с тобой! Просто голова кружится.
Не удивительно, что в апреле 1911 года двадцатилетняя восходящая звезда - Надежда Крандиевская отказалась от «скучного» предложения архитектора А.К. Иванова ехать в провинцию: нужно было заполнить декоративной скульптурой интерьеры нового здания симферопольского банка.
Крым Крандиевская променяла на Париж, куда на год отправилась заниматься в студии знаменитого скульптора Бурделя.
Судьба Крандиевской, прожившей полвека в искусстве, сложилась так, что ей почти ничего не удалось создать в жанре монументального творчества, хотя она участвовала почти во всех конкурсах, объявляемых советской властью. Какой-то злой Рок ее преследовал с того времени, когда она сказала решительное «нет» архитектору Иванову.
Например, после Октябрьской революции 1917 года по ленинскому плану монументальной пропаганды Надежде Крандиевской поручили памятник выдающемуся украинскому философу XVIII века Григорию Сковороде. Сколько она его книг и книг о нем перечитала, сколько было эскизов, моделей, сколько всего пришлось пережить, передумать. А главное, и деньги были отпущены, материалы... Но памятник Сковороде так и не появился в Москве, хотя к идее его создания возвращались даже спустя много лет после смерти Ленина в 1924 году.
В 1920-м Крандиевская наряду с Верой Мухиной, Борисом Королевым, Сергеем Конёнковым, другими лучшими скульпторами страны принимает участие в конкурсе на монумент «Освобожденному труду», который собирались установить в столице. 1 мая того же года Ленин даже произнес речь на закладке этого монумента, после чего посетил выставку конкурсных проектов. И снова - не Судьба! Мало того, что памятник, в конце концов, не увидел света божьего, так даже не сохранилась фотография проекта, выполненного Крандиевской.
Другой пример: в 1931 году Надежда Крандиевская вместе со своим мужем - архитектором Петром Файдышем участвует в конкурсе на проект памятника бойцам Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. Конкуренты очень серьезные - Иван Шадр, Александр Матвеев, Матвей Манизер.
Памятник дальневосточным бойцам планировали установить у небольшой железнодорожной станции, расположенной в долине среди степных просторов Даурии. Учитывая его местоположение, условия обозрения издали во время движения поезда или в момент его очень коротких остановок, Крандиевская решила свой проект как скульптурно-архитектурный комплекс.
Итак, в основании мемориального сооружения - огромная надгробная плита со ступенями, которые ведут к могилам бойцов. Над закругленной стороной плиты возвышается четырехгранный обелиск, увенчанный эмблемой земного шара и динамичной фигурой красноармейца с винтовкой в поднятой руке. А у подножия обелиска на кубическом основании - фигуры двух рабочих с эмблемой серпа и молота[1].
Проект Крандиевской был очень интересным, жюри особенно отмечало, что он легко воспринимался издали. Скульптор даже была отмечена премий, но только не памятником, который так и не воздвигли.
Везде и всегда не везло Крандиевской с публичными работами. Москва обрастала десятками монументов в честь Ленина, Сталина, Кирова, Орджоникидзе и их соратников. Пушкина, наконец. Но всё это - без участия Крандиевской.
Она даже «пролетела» мимо памятников Максиму Горькому и Алексею Толстому (можно сказать, почти родственнику). А ведь некогда эти писатели были завсегдатаями ее дома.
Пожалуй, всё, что мы можем сегодня разглядеть от Крандиевской в Москве (и то с биноклем), - это ее трехметровые бетонные фигуры Колхозницы и Красноармейца, установленные в 1937 году на крыше Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина (теперь это Российская государственная библиотека). Плюс девять (в четыре натуральные величины каждый) бронзовых бюстов-медальонов великих ученых, размещенных на фасаде того же здания и тогда же. Здесь, правда, хотя бы увеличительные стекла не потребуются: корифеи науки (Архимед, Ньютон, Галилей и другие товарищи) хорошо видны, если двигаться по Воздвиженке в сторону Моховой.
Впрочем, Судьба однажды сжалилась над Крандиевской. В годы Великой Отечественной войны и позже художнице удалось установить несколько надгробных памятников на Новодевичьем кладбище. Два из них - превосходные образцы советской мемориальной скульптуры: надгробия восьмилетней Наде Шаталиной (архитектор - Иван Жолтовский) и Герою Советского Союза, летчику-штурмовику, гвардии старшему лейтенанту Юрию Зыкову. Он был не намного старше Нади. Погиб в 21 год, в Белоруссии, во время смертельного боя с фашистами.
Этим замечательным мемориальным произведениям Крандиевской тоже не повезло (в смысле доступа к ним), если вспомнить историю Новодевичьего, где закапывали руководителей государства и другой «особо ценный контингент». То в некрополе действовал строжайший пропускной режим - пускали только родственников, то вход сделали платным, и лишь относительно недавно проход стал доступен всем посетителям.
Правда, в Москве есть еще одно здание, которое всем нам хорошо знакомо и к которому причастна Крандиевская. В 1940 году она вместе с мужем Петром Файдышем приступила к скульптурному убранству возводившейся в центре столицы гостиницы, создав для нее барельеф над главным входом, а также фигуры Рабочего, Колхозницы и Воина для установки на крыше.
Работа не была завершена, потому что, во-первых, началась война, а во-вторых, в 1942-м Петр Петрович Файдыш был арестован «за антисоветскую агитацию, пораженческие настроения и клевету на Красную Армию». Приговор Особого Совещания при НКВД СССР - пять лет исправительно-трудовых лагерей. Архитектор Файдыш, родившийся в 1892 году, погибнет в 1944-м в Омском лагере, а спустя 14 лет Московский городской суд его реабилитирует.
В гулаговской карточке Файдыша в графе «Профессия /место работы» было записано: «архитектор-скульптор, постройка гостиницы НКВД».
Да-да, речь идет именно о той самой гостинице, над которой в 1940-1941 годах он трудился вместе с женой - Надеждой Крандиевской. А строилась она для комфортного пребывания в ней сотрудников органов госбезопасности, которые Петра Петровича и сгубили.
Вот такая еще одна - глумливая, беспощадная - «ответка» от иронии Судьбы.
Ну и в завершение. Гостиница НКВД, уже после войны, когда по эскизам Крандиевской и Файдыша знаменитый советский скульптор Николай Томский закончит их работу, получила название «Пекин». То есть, строилась она на площади… Маяковского.
Того самого, который вместе с Крандиевской учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и который, против своего обыкновения, ни разу, как он это умел (беспощадно, на века припечатав), не «скаламбурил» над ней.
Хотя бы с Маяковским - в жизни и судьбе - Надежде Васильевне повезло.
Лев КУЛАКОВ
[1] Цитата по: А.В. Парамонов. "Н.В. Крандиевская", М., "Советский художник", 1969.
''Похищение Европы'', 2024. Гипс тонированный, 120х60х35 см
''Эмоция'', 2024. Гипс тонированный, 50х50х30 см
''Девушка в жабо'', 2024. Гипс, 40х35х30 см
''Минотавр'', 2024. Пластик тонированный, 50х50х40 см
''Натурщик'', 2024. Гипс тонированный, 50х30х20 см
''Плутоника'', 2024. Гипс, 50х35х35 см
